О работе:
В 1877 году всем стало ясно, что болезнь, свалившая Некрасова, неизлечима и что поэт умирает. П. Третьяков, не имевший в своей галерее его изображения, срочно заказал портрет поэта Крамскому. Тот принялся за дело. Первоначально он предполагал написать Некрасова «в подушках», но те, с кем мастер советовался, отговорили его это делать, мотивируя это тем, что «великого борца» даже в халате представить невозможно. И тогда Крамской написал по-другому — погрудный портрет Некрасова со скрещёнными руками был закончен в марте 1877 года и принят заказчиком. Но уже спустя несколько дней Крамской начал писать другой портрет — в соответствии с ранним замыслом. Это и была картина «Некрасов в период «Последних песен» — дописывал её автор уже после смерти поэта, в 1878 году. Поначалу Крамской думал ограничиться малым форматом, но в процессе работы увеличивал размеры холста, надшивая его со всех сторон. Убрал он и некоторые детали, мешавшие созданию «героического» образа, — например, любимую собаку поэта и шкаф с оружием, напоминавшие об охотничьей страсти Некрасова. В результате из-под кисти Крамского вышел удивительный портрет, сочетающий в себе камерность изображения и монументальность образа человека, чьи духовные силы остаются не сломленными и на краю могилы.
Белинский по сути ввел Некрасова в литературу и «дал» ему мировоззрение. Поэт всегда хранил светлую память о своем учителе — об этом говорит бюст великого критика, написанный в глубине комнаты.
Портреты Добролюбова и Мицкевича на стене обозначают круг духовных интересов и самых задушевных убеждений Некрасова.
Автор поставил ложную датировку картины — 3 марта 1877 года. В этот день Некрасов прочитал художнику стихотворение «Баюшки-баю», о котором тот отзывался как о «величайшем произведении». Вот одна из его строф: «Усни, страдалец терпеливый!/ Свободной, гордой и счастливой/ Увидишь родину свою,/ Баю-баю-баю-баю!»
Некрасов был не только поэтом, чьи стихи в кругу «шестидесятников» читались как молитвы, но и редактором журнала «Современник», объединившего вокруг себя лучших русских писателей. Тома журнала мы видим на полке у смертной постели героя полотна.
