О работе:
Эта работа, задуманная ещё до того, как Левитан нашёл в Плёсе «свою» Волгу, своим завершением — в представленном виде — обязана именно этому событию и принадлежит к «плёсскому» периоду творчества художника. Плёсские белоствольные рощи, раскинувшиеся на холмах вокруг города, продиктовали Левитану композиционное и «техническое» решение. В этом произведении нашла своё отражение и выражение знаменитая левитановская «мотивность»: он был великим умельцем вложить в простейший природный «мотив» богатейшую гамму человеческих переживаний или превратить его в национальный образ.
«Берёзовая роща» бросается в глаза своей очевидной импрессионистичностью; вместе с тем отношения с импрессионизмом у Левитана были достаточно непростые - он увлекался живописью барбизонцев и К. Каро, но к исканиям импрессионистов оставался, по большей части, холоден — до последних лет жизни, когда как-то «вдруг» ощутил себя первым русским импрессионистом.
Импрессионистический приём — «обрезанность» деревьев границами картины. Эксплуатация этого приёма позволяет достичь эффекта спонтанности, непреднамеренности образа и формирует ощущение «включённости» зрителя в происходящее.
Ещё один способ «динамизации» изображения — использование свободного мазка. Эта техника отвечает общей взволнованности творца, его влюблённости в то, что он видит перед собой. «Я никогда ещё так не любил природу», — писал Левитан Чехову в год создания этой картины.
Левитан виртуозно передаёт игру света и тени на этом берёзовом стволе (как, впрочем, и везде в этой работе). Эта затейливая игра, а вовсе не колорит, довольно, к слову сказать, сдержанный, оживляет изображение.
Объединяя деревья в отдельные группы и как бы разбрасывая их в пространстве картины, Левитан делает её необыкновенно живой, словно дышащей на глазах у зрителя.
