О работе:
Этот шедевр Шишкина экспонировался на VI передвижной выставке, прошедшей в 1878 году в помещении Общества поощрения художеств. Наряду с «Рожью» тогда было показано несколько замечательных работ соратников Шишкина по Товариществу передвижных художественных выставок, в частности — всем известные «Вечер на Украине» Куинджи, «Кочегар» Ярошенко, «Протодьякон» Репина. Но, по общему мнению, все они уступали картине Шишкина: это мнение сформулировал Крамской в письме к Репину: «Я буду говорить в том порядке, — писал он, — в котором (по-моему) вещи по внутреннему своему достоинству располагаются на выставке. Первое место занимает Шишкина «Рожь».
Тему для этого произведения — как и для многих других своих картин — Шишкин нашёл на родине, во время поездки в Елабугу, совершённой в 1877 году вместе с дочерью. На карандашном наброске, выполненном на Лекаревском поле, художник написал «Эта» — этот набросок и стал основой полотна. Его содержание, его основная идея тоже раскрыта самим художником в краткой записи, сделанной на одном из эскизов; надпись гласит: «Раздолье, простор, угодье. Рожь. Божья Благодать. Русское богатство». Эти назывные предложения в концентрированном виде передают нам тогдашнее ощущение Шишкина.
Не найти русского пейзажиста (да и, пожалуй, вообще русского художника), который бы не писал просёлочную дорогу, затерявшуюся в безбрежье широких полей. Дорога в данном случае выступает почти метафизическим знаком национальной жизни, обрастая массой подсмыслов и музыкальных обертонов: тут и устремлённость к горизонту, за горизонт, и мистическая углублённость, и вечное странничество, и убожество, и... Этот ряд определений можно продолжать до бесконечности.
Конкретный же смысл всякий раз определяется в зависимости от «декораций», в которые дорога помещена. Шишкин пишет дорогу — в соответствии с идеологией собственного творчества — предельно просто, в номинации «мудрая наивность». У его сподвижника, А. Куинджи, поражавшего современников «невозможными» цветовыми и световыми эффектами, дорога часто смотрится таинственно и символично. А И. Левитан в знаменитой «Владимирке» неожиданно для самого себя «отрабатывает» социальную тематику, заключённую как в колорите и композиционных деталях, так и в обозначении «дороги скорби», вынесенном в название работы.
Предгрозье
Громады кучевых облаков тяжело нависают над рожью, они грозят близким ливнем — очистительным и благодатным. Тишина и безветрие, будто разлитые по пространству картины и почти физически ощущаемые, — тоже знак близкой грозы, необходимой земле для того, чтобы отдать свои дары возделывающему её человеку.
Могучее дерево
Могучая сосна — символ всего шишкинского творчества. Неизбывно влюбленный в русский лес, он выписывает её нежно и подробно — с её клонящимися от тяжести вниз ветвями, с её причудливо искривленным стволом, придающим дереву дополнительное очарование, с её гордо вознесённой в самую высь верхушкой.
Дорога
Просёлок, полузаросший травой и цветами, словно приглашает путника пройти по нему, маня счастливыми открытиями и обещая увести в светлую даль.
Ржаной простор
Некрасов, чьё творчество было очень близко Шишкину, написал после своего возвращения из-за границы:
Все рожь кругом, как степь, живая,
Ни замков, ни морей, ни гор.
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор.
Музыка поля
Ласточки «стригут» прямо над самой землёй — столь стремительно, что, кажется, их тени не поспевают за ними. «Рожь» — звучащая картина: Шишкин совершает настоящее чудо, заставляя зрителя слышать гудение шмелей в раскалённом воздухе и шелест ласточкиных крыльев.
Засохшая сосна
Единственная деталь, навевающая неотчётливую тревогу, — погибшее дерево. Возможно, она внесена в композицию для усиления её реалистического звучания и является результатом пленэрных штудий. Другое предположение: засохшая сосна выступает здесь эхом недавних переживаний автора, в одночасье потерявшего любимую жену, отца, двух малолетних сыновей.
К концу 1870-х годов наиболее дальновидные передвижники осознали, что на тотальной критике не построишь здания новой общественности; в этой ситуации живопись затосковала по положительному идеалу, причём ближе всего к решению этой задачи оказался как раз пейзаж. «Рожь», в сущности, является зримым выражением указанной тоски и блестящей попыткой решить поставленную задачу. Вспомним ещё раз собственный комментарий Шишкина: «Божия Благодать. Русское богатство». Дорога, популярный прежде символ скорбного пути русского народа, здесь кардинально переосмыслена, превратившись в дорогу к счастью, в дорогу в чаемое Беловодье, о котором рассказывает столько русских легенд, — при этом конкретику и обеспеченность этого пути указывают и подтверждают характерные пейзажные детали.
Надо сказать, что «Рожь» Шишкина — не единовременное озарение художника. Она готовилась всем его предшествующим опытом; отголоски настроения, наполняющего картину, мы найдем уже в первой по-настоящему оцененной публикой работе, написанной за девять лет до «Ржи», — это «Полдень. В окрестностях Москвы» (1869). Уже там была громко заявлена и талантливо решена тема «национального блага», тема «благодарения жизни». В полотне «Рожь» она нашла дальнейшее истолкование.
