О работе:
Эта картина ещё раз доказывает, что демократическая живопись не была столь плоским и «функциональным» явлением, как то утверждают её ниспровергатели, пытающиеся всю её уместить в границы «критики действительности». В 1871 году Крамской был занят организацией Первой выставки Товарищества передвижных художественных выставок, которая должна была представить публике в максимально выигрышном свете новое художественное объединение. Разумеется, картины на неё отбирались самые лучшие. Сам Крамской показал на выставке несколько портретов и картину «Русалки» — последняя шла с ремаркой, указывающий её источник: «На сюжет из повести Н. В. Гоголя «Майская ночь». То, что выбор автора пал на эту работу, прекрасно иллюстрирует то, как он к ней относился, — хотя в концепцию «критического реализма» это произведение никак не попадало. Художнику захотелось изобразить, по собственным его словам, «нечто фантастическое», «поймать луну» и при этом «не сломать себе шеи» — и он, забыв о «тенденциозности», с удовольствием занялся этим. Любопытно, что гоголевский сюжет Крамской проинтерпретировал весьма свободно, в чём может убедиться читатель, обратившись к описанию картины, которое сделано с помощью «строгих» цитат из гоголевской повести.
«Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся ещё необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете...»
«Возле леса, на горе, дремал с закрытыми ставнями старый деревянный дом; мох и дикая трава покрывали его крышу; кудрявые яблони разрослись перед его окнами; лес, обнимая своею тенью, бросал на него дикую мрачность; ореховая роща стлалась у подножия его и скатывалась к пруду».
«В тонком серебряном тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце».
«"Как тихо колышется вода, будто дитя в люльке!" — продолжала Ганна, указывая на пруд, угрюмо обставленный тёмным кленовым лесом и оплакиваемый вербами, потопившими в нём жалобные свои ветви».
